| теория | проверь себя | контрольные вопросы | словарь терминов |
В результате адаптации старославянского языка к особенностям древнерусской речи сложился местный извод церковнославянского языка. Рассмотрим его основные особенности на уровне фонетики, морфологии и орфографии.
§ 1. В старославянском языке праславянские дифтонгические сочетания *tъrt, *tьrt, *tъlt, *tьlt изменились в сочетания со слоговым плавным r или l. Между тем в древнерусском языке в этих условиях редуцированный ъ или ь остался в конечном счете перед плавным r или l.
Разное произношение обусловило разную орфографическую норму у южных и восточных славян. Написания слов типа влъна ‘ волна? , зрьно ‘ зерно? , скръбь ‘ скорбь? с буквами ъ, ь после плавных р, л представляют собой отличительный признак южнославянской орфографии. Под ее влиянием такие написания получили распространение в древнерусской письменности XI-XII веков, хотя и не соответствовали разговорному употреблению, а представляли собой всего лишь условный орфографический прием. Уже в XI веке под влиянием живой речи восточных славян эти сочетания начинают писаться с буквами ъ, ь перед плавными р, л, то есть вълна, зьрно, скърбь и т. п., например: вълкъ, вьрха, пълнъ, пьрста (Остромирово Евангелие 1056-1057 годов). Такие написания становятся традиционными для древнерусского извода церковнославянского языка, особенно в XIII-XIV веках.
В эпоху второго южнославянского влияния в России, в конце XIV-XV веке, когда в русских рукописях происходила реставрация старокнижных норм, вновь появились и получили широкое распространение южнославянизмы типа влъна, зрьно, скръбь.
§ 2. Праславянское сочетание *dj изменилось в старославянском языке в сложный смычный звук [ж?д?], а в древнерусском - во фрикативный согласный [ж?]. Так, например, праславянская форма *medja развилась в старославянское межда и древнерусское межа, а из праславянской формы *odedja возникло одежда в старославянском языке и одежа в древнерусском.
Написания с жд в соответствии с *dj были нормой старославянской орфографии. Под ее влиянием древнерусские книжники XI века стали писать жд, там где в своей живой речи они произносили [ж?], восходящее к *dj. Хотя старославянские написания преобладают в древнерусских рукописях до конца XI века, в них под влиянием живой речи восточных славян иногда начинают появляться русизмы с ж, например: роженыи вместо рожденыи (Остромирово Евангелие 1056-1057 годов), жажа, стражеть вместо жажда, страждеть (Изборник 1073 года).
В рукописях рубежа XI-XII веков древнерусские написания постепенно берут верх над формами с жд, а в начале XIII века южнославянизмы вообще оказываются за пределами книжной нормы. Русизмы с ж стали отличительным признаком церковнославянского языка древнерусского извода.
Написания с жд появились вновь в русских рукописях лишь с началом второго южнославянского влияния в России в конце XIV века.
В результате исторических изменений в современном русском языке сложилась четкая система чередований согласных. Слова, в которых жд восходит к праславянскому сочетанию *dj, являются церковнославянизмами, а однокоренные слова с ж представляют собой русизмы. Так, например: гражданин - горожанин (корень град- // город-), надежда - надёжа, ср. надёжный, обнадёжить (корень дед-), невежда - невежа (корень вед-), одежда - одёжа, ср. одёжная щётка (корень дед-), чуждый - чужой (корень чуд-). У глаголов в форме первого лица единственного числа настоящего и простого будущего времени церковнославянское -жду было последовательно заменено русским -жу: вожу - вождение - водить, сужу - суждение - судить, хожу - хождение - ходить. Исключения из этого правила, сохранившие церковнославянский облик, единичны: жажду (корень жад-), стражду (корень страд-).
§ 3. В старославянском языке существовало два носовых гласных: носовое [ Q ] , передававшееся на письме буквой юс большой и носовое [e ], для обозначения которого использовалась буква юс малый (я), к которой, между прочим, по начертанию восходит современная буква я. В старославянской азбуке были и так называемые « йотированные» юсы. Они обозначали на письме мягкость предшествующего согласного, а в начале слова и после гласных - сочетание [j] с носовым гласным: > [j Q ], < [je ] .
Носовые гласные были и в древнерусском языке, но утратились в нем еще в дописьменную эпоху. Приблизительно к середине X века они изменились в чистые, неносовые звуки. На месте носового [ Q ] стало произноситься [у], а на месте носового [e ] - [а] после мягкого согласного (если только он не отвердел позднее), например: ст-сл. р#ка, рус. рука; ст-сл. пять, рус. [п (мягк.)а]ть.
В церковнославянском языке древнерусского извода в XII-XIV веках были выработаны особые правила правописания букв я, Я и а. В большинстве случаев их употребление не зависило от этимологии, а было обусловлено положением в слове. По этим правилам: 1) буква Я использовалась для обозначения [ja] в начале слова и после гласных (Язъ, моЯ), а в некоторых орфографических системах также и после палатальных сонорных л, н, р (волЯ, боурЯ); 2) буква я употреблялась после парных смягченных согласных (зять, мясо), но иногда за исключением положения после палатальных сонорных (волЯ, боурЯ); 3) буква а писалась после исконно мягких шипящих и ц (жаръ, наша).
В ряде древнерусских рукописей после шипящих и ц употребляются то буквы а и я, то буква Я (впрочем, написания с буквой Я были ограничены в силу тенденции не употреблять ее после букв согласных). Такая вариантность объясняется тем, что до XIV века шипящие и ц были только мягкими, а следовательно, дополнительное обозначение их мягкости с помощью букв я или Я могло быть факультативным. Такими же причинами была вызвана вариантность в написании ъ, ь после букв шипящих и ц.
§ 4. По правилам старославянской (и южнославянской) орфографии слова с неполногласными сочетаниями типа брýгъ (восходящими к праславянскому *tert) следовало писать с буквой ý после р. В XI веке южнославянизмы были усвоены на Руси как характерный признак книжного языка, в то время как их полногласные варианта типа берегъ являлись яркими русизмами и не входили в литературную норму.
Южнославянские написания типа брýгъ получили широкое распространение в древнерусской книжности XI-XII веков. Однако уже в то время в древнерусских текстах начинают появляться отступления от южнославянской нормы: написания с буквой е после р в словах с неполногласными сочетаниями. Так, в Изборнике 1073 года находим: чрево, въ средоу вместо чрýво, въ срýдоу. В XII-XIV веках такие орфографические русизмы постепенно вытеснили (хотя и не полностью) южнославянские формы.
В эпоху второго южнославянского влияния на Руси написания неполногласных сочетаний с буквой ý после р вновь стали нормой русской орфографии, хотя ее последовательно придерживались не все писцы.
§ 5. Старославянским окончаниям -омь, -емь в творительном падеже единственного числа существительных с исторической основой на *о-краткое соответствуют древнерусские окончания -ъмь, -ьмь. По крайней мере до середины XII века (по говорам до первой половины XIII столетия) окончания ъмь, -ьмь отражали особенности живой речи восточных славян и под ее влиянием стали нормой церковнославянского языка древнерусского извода уже в XI веке.
Если в Новгородском кодексе первой четверти XI века использованы только окончания -омь, -емь под влиянием старославянского протографа, то в Остромировом Евангелии 1056-1057 годов по преимуществу употребляются русизмы: числъмь, отьцьмь вместо числомь, отьцемь и т. п., а в Архангельском Евангелии 1092 года уже последовательно выдержано древнерусское правописание.
§ 6. В ряде форм именного склонения (а именно в мягких вариантах *о-склонения в винительном падеже множественного числа и *а-склонения в родительном падеже единственного числа, именительном и винительном падежах множественного числа) старославянскому окончанию -я [e ] соответствует древнерусское окончание -ý [e ]. Последнее окончание вошло в книжную норму и стало допустимым вариантом, типичным для древнерусского извода церковнославянского языка. В новгородской Минее служебной 1095-1096 годов встречается такая специфически древнерусская форма родительного падежа единственного числа: ст8оэ мц8э еУфимиэ вместо ст8ьы< мц8я еУфими< ‘святой мученицы Евфимии?.
§ 7. Старославянскому окончанию -тъ в 3-м лица единственного и множественного числа глагольных форм соответствует древнерусское окончание -ть. Последнее очень рано, уже XI веке, прочно закрепилось церковнославянском языке древнерусского извода и стало его ярким признаком. Оно широко распространено в древнейших рукописных источниках, например, в формах настоящего времени: можеть вместо можетъ (Остромирово Евангелие 1056-1057 годов), ходить вместо ходитъ (Изборник 1073 года), въпраша#ть вместо въпраша#тъ (Изборник 1076 года).
Независимо от старославянского влияния в севернорусских говорах произошло отвердение глагольного окончания. Это явление отражено в памятниках деловой письменности XIII века, широко отразивших особенности живой речи и не зависевших от церковнославянских оригиналов: гоститъ (грамота 1266-1277 годов), даютъ (Новгородская кормчая 1280 года). Современное северновеликорусское наречие характеризуется твердым окончанием -т в 3-м лице единственного и множественного числа настоящего времени. По этому признаку оно противопоставлено южновеликорусскому наречию, где сохраняется мягкое окончание. Под влиянием северновеликорусского наречия твердое окончание -т усвоили переходные средневеликорусские говоры и литературный язык (за единичными исключениями: есть, суть, весть ‘ знает? в устойчивых выражениях Бог весть, не весть).
Первые признаки адаптации старославянского языка к особенностям древнерусской речи проявились уже в Новгородском кодексе первой четверти XI века, древнейшей книге Руси из числа дошедших до нашего времени. Новгородский кодекс был создан представителем первого (или второго) поколения древнерусских книжников, если не свидетелем крещения Руси и « учения книжного» при Владимире Святом, то во всяком случае современником Ярослава Мудрого и его книжно-переводческой деятельности.
Остромирово Евангелие 1056-1057 годов, отражает уже значительно более продвинутый этап в развитии древнерусской книжной нормы. Его создатель дьяк Григорий представлял второе или третье поколение древнерусских книжников, был младшим современником Ярослава Мудрого. Остромирово Евангелие, Архангельское Евангелие 1092 года и другие современные им рукописи показывают, что во второй половине XI века становление древнерусского извода церковнославянского языка было близко к завершению.
К началу выделения великорусского этноса древнерусские диалекты имели систему гласных, отличную от вокализма современного русского и от вокализма старославянского языка.
и/ы у
ие ь/ъ ô
е о
а
Гласная ие (обозначавшийся буквой "ять"), как показывают данные некоторых современных великорусских и украинских диалектов, на Руси произносилась как расширяющийся дифтонгический звук. гладкое скольжение от и к закрытому, узкому е в пределах одного слога. Подобное скольжение от у к закрытому о было у особой гласной, в некоторых более поздних памятниках (в рукописях XVI в. из северных монастырей) иногда орфографически отличавшейся от обычной о надстрочным диакритическим значком «каморой».
Первоначально ещё имелись, как и во всех других древнеславянских диалектах, носовые (назализованные) гласные, обозначавшиеся в старославянском письме буквами юс большой и юс малый: о и э носовые. Следы таких гласных, произносимых при опущенной нёбной занавеске и открытом носовом резонаторе, отражены в древних русских заимствованиях в угро-финских языках: эст. sund суд; фин. suntio - церковный служитель, судья; kuontalo - пакля, рус. кудель; эст. und - удочка'; фин. kantele - рус. гусли; литовск. kaňklès - цитра, гусли', по-видимому, заимствовано из эстонского-финского, где глухая k-, как обычно, заменила звонкую славянскую г; мордовск. пондо, понд, также литовск. pundаs из пудъ. - рус. пуд: первоначально из лат. pondus (вес), заимствованного славянами. От восточных славян это слово попало к литовцам и волжским финнам.
В диалектах восточнославянских племён Киевской Руси деназализация носовых и падение редуцированных вызвали перестройку всей фонемной системы. Первоначально пары саду (дат. п.ед. ч.) / сяду, радъ/рядъ, дънъ (род. п. мн. ч. от дъно - совр. русск. дно) /Донь (Дания) различались только гласными. Но после того, как носовой передний (мягкий) гласный е изменился в а и выпали ъ, ь, бывшее до того позиционно обусловленное смягчение (палатализация) предшествующих согласных (д`, т` и других) стало релевантным (значимым) дифференциальным признаком: в разных локальных рядах (губном, зубном, свистящем) согласные дополнительно стали противопоставляться по твёрдости / мягкости, появились дополнительные локальные ряды палатализованных (мягких) согласных (в старославянском языке по твёрдости / мягкости противопоставлялись лишь отдельные согласные: з/з', с/с', л/л', н/н', р/р'). Это вело к перестройке вокалической фонемной системы: в состоянии дополнительного распределения оказывались ь (еръ)/ ъ (ерь), также и/ы, они становились аллофонами (комбинаторно обусловленными вариациями) единых фонем и /ы и ь / ъ.
Это, в свою очередь, вело к изменениям на морфологическом ярусе. При фонемном противопоставлении и/ы, ь /ъ формы раби, столи, сусиеди (им. п. мн. ч.): рабы, столы, сусиеды (вин. п. мн. ч.) отличались гласными флексиями -и -ы; после объединения фонемы и/ы они стали различаться фонологически не обусловленным, морфологическим чередованием корневых согласных фонем б /б', л/л`, д/д' при формальной омонимии самих флексий.
В современном русском языке в примере сосед / соседи грамматическое чередование: твёрдая основа единственного числа противопоставляется мягкой основе множественного числа. Нефонетические чередования могли устраняться изменениями по аналогии. Во множественном числе различие (противопоставление) именительного и винительного падежей было только у слов мужского рода (ср. омонимию им. и вин. п. мн. ч. жены, кости), но уже в ранних древнерусских памятниках появилась тенденция замены именительного падежа множественного числа столи столы винительным падежом множественного числа столы. Это аналогия внутренняя, поскольку изменение одной формы именительного падежа, происходит в результате ассоциации с другой формой - винительным падежом того же слова, формальная поскольку изменяются формальные показатели - флексии, а не основа.
Гласная ь / ъ была ненапряжённой (вялой, редуцированной) и краткой, во всех славянских диалектах она имела тенденцию к исчезновению в начальном предударном слоге и на конце слова, а также в срединных слогах, находящихся перед слогом, содержащем какую-либо другую, не редуцированную гласную. Впервые это выпадение редуцированных отражено в самых ранних (конца Х в.) южнославянских (древнеболгарских) письменных памятниках, но на Руси этот общеславянский процесс окончательно завершился лишь к середине XIII в. После этого начинается собственная история великорусского языка, как и всех других славянских языков.
После того, как отпали конечные редуцированные гласные ъ и ь, звонкие согласные, оказавшиеся на конце слова, стали оглушаться, причём не только перед паузой, но и перед энклитиками: мёрз ли, продрог ли стали противопоставляться по глухости цельным словам мёрзли, продрогли, чего не было в начинавшем оформляться украинском языке. Конечные согласные стали непосредственно противопоставляться по твёрдости / мягкости, причём это противопоставление охватило и губные согласные: глуп / глубь, кров / кровь (такое противопоставление конечных губных отсутствует в других славянских языках).| теория | проверь себя | контрольные вопросы | словарь терминов |
